В Центре профилактики религиозного и этнического экстремизма в образовательных организациях РФ состоялся круглый стол «Модели межрелигиозного диалога: история и современность». Модератором мероприятия выступил специалист Центра профилактики экстремизма Илья Анофриев.
Открыл круглый стол заместитель директора Центра Николай Ларин, который обратился к участникам с приветственным словом, отметив важность обсуждаемой темы и пожелав плодотворной дискуссии.
Советник департамента по взаимодействию с религиозными организациями управления Президента РФ по внутренней политике Павел Костылев выступил с докладом «Результаты межрелигиозного диалога: фантастические и реалистические модели».
Он указал, что в современном межрелигиозном диалоге встречается нереалистичное, «фантастическое» отношение к коммуникации между религиями, проблемы в которой объясняются исключительно взаимным «непониманием». Они не учитывают реальные причины межрелигиозного размежевания и экстремизма, прежде всего социально-экономические предпосылки розни. По мнению Костылева, на смену такому представлению должны прийти реалистические модели диалога, в основе которых будут лежать либо совместная позитивная социальная деятельность без фиксации на вероучительной догматике или совместное противостояние «идентично понимаемому злу», в частности, насилию, сексуальным злоупотреблениям, наркомании.
Однако во втором случае, отметил докладчик, тоже имеются подводные камни. В качестве примера он привел саентологическую программу реабилитации «Нарконон». С одной стороны, она показывает неплохие результаты, с другой – ведется вне диалога с другими общественными и религиозными организациями. И результатом программы часто является индоктринация ее участников в нужном саентологам направлении.
Доцент кафедры этнопсихологии и психологических проблем поликультурного образования факультета социальной психологии, доцент кафедры педагогической психологии имени Гуружапова факультета психологии образования МГПУ Ольга Павлова в докладе «Межрелигиозный диалог как форма межкультурной коммуникации: социально-психологический анализ» отметила, что подчас люди вступают в межрелигиозный диалог совершенно неожиданно для себя, в обычных бытовых ситуациях.
По ее мнению, рассматривать такие ситуации необходимо с позиций так называемой «внешней религиозности», которая связана с предубежденностью по отношению к иным религиозным группам. При этом также нужно учитывать разницу в религиозности индивидуалистических и коллективистских культур. В этом смысле, пояснила Павлова, проблему стоит рассматривать с позиций религиозной идентичности.
Она указала, что согласно исследованию, проведенному на базе Чеченского педагогического госуниверситета (ЧГПУ), в российской молодежной среде религиозная идентичность не является фактором повышения агрессивности к иным группам.
Теме «Типы межрелигиозного диалога» посвятил свое выступление кандидат философских наук, научный сотрудник ИНИОН РАН, доцент Общецерковной аспирантуры и докторантуры, старший научный сотрудник Центра межрелигиозного диалога Болгарской исламской академии Сергей Мельник.
Он представил участникам круглого стола собственную классификацию моделей межрелигиозного диалога, отметив при этом неопределенность термина «межрелигиозный диалог», который, по его мнению, является «очень сложным многоаспектным феноменом». Мельник выделил четыре типа межрелигиозного диалога: полемический, когнитивный, миротворческий и партнерский.
Для каждого из этих типов, подчеркнул выступающий, характерна своя мотивации верующего для вступления в диалог. Так, для полемического типа это желание распространить свою веру. Мотивация когнитивного типа — стремление к познанию, «так как, согласно Аристотелю, человек существо любопытное». Сложность современного мира, необходимость уживаться с разными религиями, выстраивать и гармонизировать отношения между ними обусловливают миротворческий тип диалога. Наконец, стремление к сотрудничеству в различных сферах, например в экологии или гуманитарных программах относятся к партнёрскому типу межрелигиозного диалога.
В этом смысле Мельник отметил важность межрелигиозных форумов, которые со стороны могут показаться малозначимыми, поскольку кажется, что, «люди просто собрались, попили чай и разъехались».
«Но это определенный социальный ритуал в духе символической политики. Люди увидели, что их религиозные лидеры собрались вместе. Это важно», — пояснил он.
Специалист Центра профилактики религиозного и этнического экстремизма в образовательных организациях РФ Всеволод Золотухин в докладе «Межобщинный диалог в политико-теологическом контексте» обратил внимание коллег на необходимость учитывания политико-теологического контекста при выстраивании межрелигиозного диалога. При этом он указал, что необходимо проводить четкую грань между религиоведением и теологией. Золотухин перечислил признаки теологического дискурса: суждение об истине, оценка других конфессий, иерархичность. Политический контекст, по его словам, тут проявляется в смене парадигм в теологии: просвещение, кантианство, теология Шлейермахера, методики Гуссерля и Хайдеггера, марксистские концепции в теологии освобождения в латинской Америке. Он подчеркнул, что межрелигиозный диалог — это не только диалог религий, но и мировоззрений, идеологий и политических течений.
«Модели межрелигиозного диалога: современный опыт Санкт-Петербурга» — так звучала тема выступления кандидата философских наук, доцента кафедры истории религий и теологии РГПУ имени Герцена, руководителя Центра исследований и экспертиз «ЭТНА» Алексея Гайдукова.
Он отметил, что к межрелигиозному диалогу необходимо добавлять межконфессиональнвй диалог, а также диалог с неверующими и экспертами-религиоведами. Также он обратил внимание на нетождественность понятий «религия» и «вера».
«С этой точки зрения общение представителя церкви с простым верующим также выступает формой межрелигиозного диалога», — отметил Гайдуков. Кроме того, он упомянул проблематику диалога с отступниками, еретиками и раскольниками.
«Что в таком случае является предметом межрелигиозного диалога? — задался вопросом докладчик. — Тогда межрелигиозный диалог — это общение представителей не разных религий, а разных культур по общезначимых проблемам, не касающимся собственно религиозных проблем».
Такой диалог, по его мнению, ведётся на двух уровнях — личном и публичном. Последний характеризуется общением представителей религий и власти.
В завершение круглого стола его участники сошлись во мнении, что главное значение межрелигиозного диалога — это «уменьшение пространства для возникновения конфликтов».