Экспертная сессия подготовлена Центром по профилактике экстремизма и девиантного поведения в молодежной среде дирекции развития студенческих объединений департамента по молодежной политике НИЯУ МИФИ
С конца 80-х годов прошлого века в России началось активное расширение религиозной инфраструктуры, которая ранее была сокращена вследствие событий начала XX века. Сегодня храмовое строительство иногда сопровождается различными инфоповодами и скандалами. Понимание того, что происходит с религиозной инфраструктурой в России, важно для ориентирования в информации, связанной со строительством храмовых сооружений и для выяснения причин такого резонанса вокруг подобных новостей.
О том, что происходит с религиозной инфраструктурой в России, нам рассказали: преподаватель МГУ, кандидат философских наук, доцент кафедры философии религии и религиоведения Ирина Игоревна Ершова и кандидат философских наук, научный сотрудник Института философии СПбГУ Ксения Александровна Колкунова.
С чем связан рост религиозной инфраструктуры в России?
И.И.Ершова: «На рост религиозной инфраструктуры повлиял ряд причин. Начиная с конца восьмидесятых годов прошлого века государство «поворачивается лицом» к церкви, передавая ей здания, финансируя восстановление храмов (например, храм Христа Спасителя был отреставрирован полностью за государственный счет), передавая иконы и утварь из музеев. Начали открываться новые приходы, что сразу вызвало к жизни проблему кадров, появились новые учебные заведения, новые способы взаимодействия церкви и общества (например, передачи на радио и телевидении, появление священников в армии и т. д.).
Отчасти это было проявлением запроса «снизу» — поиск людьми собственной идентичности, обретение жизненных смыслов после крушения социалистической системы и развенчания советских идеалов приводил их в том числе и в религиозные организации. Экономический кризис 90-х годов ставил под вопрос иногда даже простое выживание, поэтому известны случаи, когда миряне работали в монастырях за еду. Религиозная община позволяла решать насущные проблемы, поддерживала людей во всех смыслах. Для кого-то церковь становилась «социальным лифтом», тем более что крушение прежних социальных отношений открывало новые возможности и перспективы. Для кого-то церковь выглядела некоей альтернативной властью, из-за чего люди писали письма патриарху о своих разных нуждах, примерно так же, как до того обращались в партийные организации.
Сталкиваясь в 90-е годы с высоким уровнем конкуренции со стороны разнообразных миссионеров, наводнивших страну и растущих других религиозных организаций, церковь заинтересована в союзе с государством, в поддержке и, желательно, в преференциях с его стороны. Обосновывая эту необходимость, церковь ссылается на свою особую роль в истории России и на успешный опыт совместной работы в прошлом. Церковь настаивает на своей организующей и воспитательной функции. Усиливается реальная роль церкви в жизни общества в различных организационных формах. С середины 90-х годов начинается работа над Основами социальной концепции Русской православной церкви, призванная дать комплексную оценку социальных явлений и проблем, фактически разработать целостную идеологическую картину общества и его желаемого образа. По мере укрепления государственных институтов в начале двухтысячных происходит фактическая дифференциация различных религиозных объединений, что отразилось в законе 1997 года. Государство активнее поддерживает традиционные религиозные организации, тем более что оно объективно заинтересовано в выполнении ряда задач, которые частично взяла на себя церковь».
К.А.Колкунова: «Рост продолжается с краха Советского союза, после легализации религиозные организации использовали различные ресурсы для, по большому счету, накопления первичного капитала. Русская православная церковь, гораздо более связанная с советским государством, имела некоторую фору, а также претендовала на роль главной пострадавшей от антирелигиозной кампании — в чем убедила и чиновников уже постсоветской России. Теперь эта система воспроизводит сама себя, чиновники поддерживают церковь во всех ее инициативах — будь то передача церковного имущества, строительство новых храмов или налоговые льготы. Но таких успехов не наблюдается у других религиозных организаций, что показывает острая нехватка мечетей в ЦФО и других регионах, разнообразие православных телеканалов и отсутствие мусульманских в федеральной сетке и т.п.
То есть в первую очередь мы имеем дело не с реальным развитием инфраструктуры, но с ее иллюзорным «раздуванием» ради медиаэффекта и отчетов».
Развивается ли религиозная инфраструктура на постсоветском пространстве так же активно, как в России?
И.И.Ершова: «Нельзя сказать однозначно, где как. Если стартовые позиции и первоначальные траектории развития в бывших советских республиках после распада СССР были схожими, то потом под воздействием ряда факторов пути разошлись очень сильно».
К.А.Колкунова: «В первую очередь это определяется экономическим состоянием стран СНГ. Религиозное возрождение наблюдается во многих регионах, и оно, естественно, выражается и в развитии религиозной инфраструктуры, но государства включаются в этот процесс в разной степени».
Почему новости о строительстве религиозных сооружений вызывают такой резонанс?
И.И.Ершова: «Опять зависит от конкретной ситуации. Обычно скандалы связаны с тем, что материально «невыгодные» объекты инфраструктуры поддерживаются в значительно меньшей степени, чем объекты, ассоциирующиеся с какой-либо выгодой. Кроме того, люди часто жалуются, что средства расходуются не на те цели, которые представляются более актуальными («храмы вместо детских садиков»). Возмущение вызывает игнорирование местных традиций, нужд и мнения жителей. Я думаю, что люди стали осознавать то, что специалистам было ясно с самого начала: церковь — хотя и специфическая, но часть общества, и процессы, происходящие в ней, ровно те же, что и в социуме в целом. И, например, заметное имущественное расслоение, «отрыв» управляющих структур, бюрократизация вызывают у части людей разочарование и, соответственно, обостренную реакцию».
К.А.Колкунова: «Все конфликты, связанные со строительством, происходят в городской плотной застройке, где строительство храма (или мечети, собственно) означает снос какого-то другого строения или застройку парковой зоны. Здесь конфликт коренится в стремлении религиозных организаций приобрести более «бойкое» место для своего служения и попытках местных жителей влиять на инфраструктуру. Не только постройка религиозных сооружений, но и, например, застройка жилыми комплексами парков оказывается в центре внимания и, часто, скандала. Кроме того, определенное влияние на это оказывает и сформированное советским образованием представление о предпочтительности светского религиозному, а также к этому же образованию восходящие стереотипы — религиозные сооружения это шум, это машины, многолюдные праздники и прочий дискомфорт для соседей. Это в равной мере встречается в риторике вокруг строительства православных храмов и мечетей.
Кроме того, медиаскандалы, связанные с православной церковью, подводят людей к выводам о возможной коррупции, закрытии школ и поликлиник, других социальных объектов, и использование бюджетных денег на нужды церкви, которые люди не воспринимают, как свои собственные.
В нынешней форме мы можем говорить о неравной степени сотрудничества с государством РПЦ и других традиционных конфессий, что зачастую не отвечает реальной роли местных религиозных организаций в жизни того или иного района».
Мнение экспертов может не совпадать с мнением редакции.
Материал подготовили: Вячеслав Шин и Ангелина Делеске