Хиджаб раздора.
Часть первая — введение в проблематику
Часть первая — введение в проблематику
Светское и религиозное
Российская Федерация — исторически многоконфессиональная страна. Согласно 28 статье Конституции Российской Федерации всем гражданам гарантируется свобода вероисповедания [1] .
Действующие в России религиозные объединения представляют широкий конфессиональный спектр. В настоящее время Министерство юстиции Российской Федерации учитывает в своем реестре более 60 различных религиозных направлений и деноминаций. По состоянию на 30 июня 2022 г. численность религиозных организаций, зарегистрированных в Российской Федерации, составляет 31975. Кроме того, действует значительное число религиозных групп, учет которых имеет добровольный уведомительный характер.
Согласно 14 статье Конституции Российской Федерации, наша страна является светским государством, а религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом [2] . Несмотря на то, что граждане, причисляющих себя к верующим той или иной конфессии, превалируют над гражданами, считающими себя неверующим, количество граждан, считающих себя неверующими, в период с 2018 по 2021 год увеличилось на 6% (с 8% до 14%) , в то время как количество граждан, причисляющих себя к верующим той или иной конфессии, снизилось на 5% (с 83% до 78%) [3] . Из столь короткого периода нельзя сделать вывода о существовании тенденции, но тем не менее мы видим, что количество верующих снижается.
С другой стороны, в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ выказывается уважение к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России [4] . Помимо этого, в законе отдельно отмечена особая роль православия в истории России. Также, в разделе I пункте 6 Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей, утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 9 ноября 2022 г. № 809, делается акцент на значительном влиянии указанных религий на формирование традиционных ценностей, а особая роль в их становлении и укреплении также признается за православием [5] .
Формулировки преамбулы 125-ФЗ и указанного пункта Основ носят довольно общий характер, из-за чего открывается простор для самых широких интерпретаций, которые потенциально могут привести к конфликтным ситуациям. Исходя из вышеизложенных данных можно заключить, что в Российской Федерации актуален вопрос соотношения светского и религиозного.
[1] https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/69de606a34754e42f0767090ca6c640885cdf63d/
[2] https://pfr.gov.ru/order/konstituciya/~4845
[3] Во вкладке «таблицы»: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/velikii-post-2021
[4] https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_16218/
[5] http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202211090019
О том, какие границы существуют у понятий «светское» и «религиозное» мы спросили у кандидат философских наук, доцента, академического руководителя образовательной программы «Философия и история религии» НИУ «Высшая школа экономики» Золотухина Всеволода Валерьевича.
Российская Федерация — исторически многоконфессиональная страна. Согласно 28 статье Конституции Российской Федерации всем гражданам гарантируется свобода вероисповедания [1] .
Действующие в России религиозные объединения представляют широкий конфессиональный спектр. В настоящее время Министерство юстиции Российской Федерации учитывает в своем реестре более 60 различных религиозных направлений и деноминаций. По состоянию на 30 июня 2022 г. численность религиозных организаций, зарегистрированных в Российской Федерации, составляет 31975. Кроме того, действует значительное число религиозных групп, учет которых имеет добровольный уведомительный характер.
Согласно 14 статье Конституции Российской Федерации, наша страна является светским государством, а религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом [2] . Несмотря на то, что граждане, причисляющих себя к верующим той или иной конфессии, превалируют над гражданами, считающими себя неверующим, количество граждан, считающих себя неверующими, в период с 2018 по 2021 год увеличилось на 6% (с 8% до 14%) , в то время как количество граждан, причисляющих себя к верующим той или иной конфессии, снизилось на 5% (с 83% до 78%) [3] . Из столь короткого периода нельзя сделать вывода о существовании тенденции, но тем не менее мы видим, что количество верующих снижается.
С другой стороны, в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ выказывается уважение к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России [4] . Помимо этого, в законе отдельно отмечена особая роль православия в истории России. Также, в разделе I пункте 6 Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей, утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 9 ноября 2022 г. № 809, делается акцент на значительном влиянии указанных религий на формирование традиционных ценностей, а особая роль в их становлении и укреплении также признается за православием [5] .
Формулировки преамбулы 125-ФЗ и указанного пункта Основ носят довольно общий характер, из-за чего открывается простор для самых широких интерпретаций, которые потенциально могут привести к конфликтным ситуациям. Исходя из вышеизложенных данных можно заключить, что в Российской Федерации актуален вопрос соотношения светского и религиозного.
[1] https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/69de606a34754e42f0767090ca6c640885cdf63d/
[2] https://pfr.gov.ru/order/konstituciya/~4845
[3] Во вкладке «таблицы»: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/velikii-post-2021
[4] https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_16218/
[5] http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202211090019
О том, какие границы существуют у понятий «светское» и «религиозное» мы спросили у кандидат философских наук, доцента, академического руководителя образовательной программы «Философия и история религии» НИУ «Высшая школа экономики» Золотухина Всеволода Валерьевича.
« Говоря о различии между светским и религиозным следует понимать, что речь идет скорее не о водоразделе, а о пограничном столбе, касательно местоположения которого участники диалога ведут спор.
С точки зрения многих спикеров от религии «светскость» выглядит как исключительная отзывчивость государства и общества в отношении расширения как прав религиозных организаций, так и возможностей самореализации для религиозных деятелей. С их же точки зрения «религиозное» это, во-первых, всегда этически положительное (религиозность экстремистов неподлинна), а во-вторых, имеющее отношение к конкретной конфессии.
Хотя цифры «причисляющих себя к верующим той или иной конфессии» очень и очень значительны, число активно практикующих верующих невелико. Оно, по разным оценкам, составляет от 1 до 5 % населения большинства российских регионов. Вероятно, это число выше в республиках Северо-Восточного Кавказа за счет частичного сохранения локальных традиционных общественных структур.
По существу, тема границ светскости состоит в ответе на вопрос, должно ли вероисповедание быть личным делом гражданина или же публичным маркером принадлежности к религиозной общине, фиксирующим права и обязанности гражданина в отношении как государства, так и религиозных организаций, к которым он "приписывается"».
С точки зрения многих спикеров от религии «светскость» выглядит как исключительная отзывчивость государства и общества в отношении расширения как прав религиозных организаций, так и возможностей самореализации для религиозных деятелей. С их же точки зрения «религиозное» это, во-первых, всегда этически положительное (религиозность экстремистов неподлинна), а во-вторых, имеющее отношение к конкретной конфессии.
Хотя цифры «причисляющих себя к верующим той или иной конфессии» очень и очень значительны, число активно практикующих верующих невелико. Оно, по разным оценкам, составляет от 1 до 5 % населения большинства российских регионов. Вероятно, это число выше в республиках Северо-Восточного Кавказа за счет частичного сохранения локальных традиционных общественных структур.
По существу, тема границ светскости состоит в ответе на вопрос, должно ли вероисповедание быть личным делом гражданина или же публичным маркером принадлежности к религиозной общине, фиксирующим права и обязанности гражданина в отношении как государства, так и религиозных организаций, к которым он "приписывается"».
Всеволод Золотухин
Кандидат философских наук, доцент, академический руководитель образовательной программы «Философия и история религии» НИУ «Высшая школа экономики»
На вопросы о том, как корректно объяснить представителям религиозного мировоззрения важность светского компонента диалога, и нужно ли вообще этим заниматься, нам ответила кандидат философских наук, доцент кафедры религиоведения Казанского федерального университета Бигнова Марина Ринатовна.
«Смотря кому. Если говорить о клире, духовенстве, то они и так в курсе. Большая часть конфессий регулярно организует курсы повышения квалификации, также у большинства есть профильное высшее образование. Если же говорить о среде верующих, то тут стоит действовать через просветительскую деятельность, популярные форматы, направленные, в первую очередь, на развитие уважения к науке и взглядам других людей. Одновременно с этим необходимо жестко пресекать распространение радикализма и провокаций на этой почве. Сегодня часто бывает такое, что представители разных конфессий могут высказывать какие-то радикальные идеи. Это недопустимо ни в каком случае, ни для кого. Искренняя вера всегда находит путь для выражения в любви к человеку, в любой из конфессий. Все, что заставляет отвернуться от людей, заменить их безликими принципами — зло, в какие бы светские или религиозные одежды оно не рядилось».
Марина Бигнова
кандидат философских наук, доцент кафедры религиоведения Казанского федерального университета, бывший заместитель директора школы по учебно-методической работе.
« Поступательное увеличение доли компонента религиозности в самоидентификации граждан нашего многоконфессионального государства чревато риском ливанского сценария, — расщепления нашего общества на конфессионально окрашенные, кланово организованные, противостоящие друг другу сегменты. Это риск архаизации и роста конфликтогенности. Потому диалог на тему защиты прав как религиозных, так и нерелигиозных граждан должен постоянно вестись: осторожно, последовательно, грамотно, с фиксацией отправных точек аргументации и с подбором корректных аргументов. Не стоит стесняться экспертной медиации в этом вопросе"».
Всеволод Золотухин
Кандидат философских наук, доцент, академический руководитель образовательной программы «Философия и история религии» НИУ «Высшая школа экономики»
Одним из наиболее ярких примеров в этой тематике является общественная дискуссия о возможности ношения религиозной одежды в стенах государственных — а, следовательно, по определению светских, — образовательных учреждений. Так, в сентябре 2022 г. вновь приобрела широкую огласку тема ношения хиджабов в школах и вузах. В нашем материале мы попытаемся разобраться в истории дискуссии, обозначим нормативно-правовую базу, регулирующую указанную тему, и рассмотрим возможные пути решения потенциальных конфликтов.
Хиджаб
Перед тем как начать говорить о вопросе ношения хиджаба в стенах государственных образовательных учреждений необходимо определить, что собой представляет хиджаб. Мы обращаем на это особое внимание потому, что в сообщениях СМИ, касающихся этой темы, часто происходит подмена понятий, которые приводят к еще большему количеству разночтений.
Так сложилось, что очень часто хиджабом называют традиционный женский мусульманский платок, который не скрывает лицо, но полностью закрывает волосы и шею женщины. В действительности же хиджаб — это любая женская одежда, соответствующая нормам шариата. Согласно этим нормам покрытым должно оставаться практически все тело женщины, исключая только лицо, кисти рук и ноги ниже щиколоток.
Разновидностей же головных уборов, покрывающих голову женщины в исламе, гораздо больше.
Перед тем как начать говорить о вопросе ношения хиджаба в стенах государственных образовательных учреждений необходимо определить, что собой представляет хиджаб. Мы обращаем на это особое внимание потому, что в сообщениях СМИ, касающихся этой темы, часто происходит подмена понятий, которые приводят к еще большему количеству разночтений.
Так сложилось, что очень часто хиджабом называют традиционный женский мусульманский платок, который не скрывает лицо, но полностью закрывает волосы и шею женщины. В действительности же хиджаб — это любая женская одежда, соответствующая нормам шариата. Согласно этим нормам покрытым должно оставаться практически все тело женщины, исключая только лицо, кисти рук и ноги ниже щиколоток.
Разновидностей же головных уборов, покрывающих голову женщины в исламе, гораздо больше.
В нашем материале, как и в крупных конфликтах на территории России, речь идет не о хиджабе, как женской одежде, а об одной из разновидностей традиционного мусульманского женского головного убора.
Обратимся также к регламентации ношения такого вида головного убора в исламе.
В новостях, информационных материалах и аналитических статьях на эту тему очень часто делается акцент на том, что девочки в исламе обязаны носить головные платки в общественном месте с наступлением совершеннолетия. Крайне редко за этим следует пояснение, что совершеннолетие в исламе и совершеннолетие по российскому законодательству — это несколько разные возрастные периоды.
Девочки в исламе считаются совершеннолетними с наступлением первой менструации (в среднем это 9–14 лет), в то время как в России совершеннолетними считаются люди достигшие 18 лет. Из-за отсутствия указания на это различие часто появляются неверные интерпретации о том, что девочки-мусульманки, обучающиеся в школе, вообще не должны носить платки, так как они не являются совершеннолетними.
Также следует отметить, что хиджаб, в том виде, к которому мы привыкли, это все-таки арабская одежда. Частью населения России она воспринимается негативно из-за большого количества террористических актов, совершенных людьми, считающими себя мусульманами. При этом мусульмане, живущие в России, традиционно носили другие головные уборы, которые были составляющими их национальных костюмов. Например, вот так выглядят карачаевский, татарский и башкирский национальные костюмы.
Обратимся также к регламентации ношения такого вида головного убора в исламе.
В новостях, информационных материалах и аналитических статьях на эту тему очень часто делается акцент на том, что девочки в исламе обязаны носить головные платки в общественном месте с наступлением совершеннолетия. Крайне редко за этим следует пояснение, что совершеннолетие в исламе и совершеннолетие по российскому законодательству — это несколько разные возрастные периоды.
Девочки в исламе считаются совершеннолетними с наступлением первой менструации (в среднем это 9–14 лет), в то время как в России совершеннолетними считаются люди достигшие 18 лет. Из-за отсутствия указания на это различие часто появляются неверные интерпретации о том, что девочки-мусульманки, обучающиеся в школе, вообще не должны носить платки, так как они не являются совершеннолетними.
Также следует отметить, что хиджаб, в том виде, к которому мы привыкли, это все-таки арабская одежда. Частью населения России она воспринимается негативно из-за большого количества террористических актов, совершенных людьми, считающими себя мусульманами. При этом мусульмане, живущие в России, традиционно носили другие головные уборы, которые были составляющими их национальных костюмов. Например, вот так выглядят карачаевский, татарский и башкирский национальные костюмы.
«Практика исповедания ислама в России в значительной мере является продуктом постсоветского возрождения или даже изобретения традиции. Советская индустриализация и антирелигиозная политика привели к утрате множества локальных как теоретико-богословских, так и практико-культовых традиций. Возвращение к религии в последние 15 лет минувшего века, в свою очередь, в разных регионах, в разных социальных слоях, у разных этносов происходило по-разному.
Кто-то штудировал труды национальной либеральной буржуазии начала ХХ века, кто-то обращался к этническим связанным с религией обычаям, кто-то интегрировал в свою религиозность элементы суфийской поэзии, нью-эйджа, — в целом брали то, что было в доступе. Естественно, в доступе оказались и современные консервативные традиции аравийских монархий: их фонды и проповедники активно заходили в Россию в 1990-х гг.
Тогда многим неофитам казалось логичным учиться у «аутентичных» мусульман, носителей арабского языка, обладателей непрерывной традиции. Представление о первозданности аравийского ислама подкреплялось сочинениями консервативных и крайне консервативных ближневосточных богословов, возвещавших чистоту от вероучительных нововведений, буквальное толкование священных текстов и возвращение к образу жизни так называемых «праведных предков» времен раннего ислама.
В ситуации кризиса левых идей и утери советского общественного этоса часть верующих оказалась впечатлена как эгалитаристской риторикой ближневосточных проповедников, так и их призывами жить по «религиозно истинным» средневековым патриархальным традициям. Как это нормативно и бывает, изобретаемая архаизация в религиозной сфере — в значительной мере маркер социального протеста».
Кто-то штудировал труды национальной либеральной буржуазии начала ХХ века, кто-то обращался к этническим связанным с религией обычаям, кто-то интегрировал в свою религиозность элементы суфийской поэзии, нью-эйджа, — в целом брали то, что было в доступе. Естественно, в доступе оказались и современные консервативные традиции аравийских монархий: их фонды и проповедники активно заходили в Россию в 1990-х гг.
Тогда многим неофитам казалось логичным учиться у «аутентичных» мусульман, носителей арабского языка, обладателей непрерывной традиции. Представление о первозданности аравийского ислама подкреплялось сочинениями консервативных и крайне консервативных ближневосточных богословов, возвещавших чистоту от вероучительных нововведений, буквальное толкование священных текстов и возвращение к образу жизни так называемых «праведных предков» времен раннего ислама.
В ситуации кризиса левых идей и утери советского общественного этоса часть верующих оказалась впечатлена как эгалитаристской риторикой ближневосточных проповедников, так и их призывами жить по «религиозно истинным» средневековым патриархальным традициям. Как это нормативно и бывает, изобретаемая архаизация в религиозной сфере — в значительной мере маркер социального протеста».
Всеволод Золотухин
Кандидат философских наук, доцент, академический руководитель образовательной программы «Философия и история религии» НИУ «Высшая школа экономики»
Таким образом, частый аргумент о «традиционности» этого предмета одежды и необходимости его репрезентации в современной культуре России как части уникальной культуры определенных этносов является не совсем верным. Даже наоборот, хиджаб в арабской, популяризированной форме, в определенной степени нивелирует культурную уникальность указанных выше и ряда других российских этносов, которые в определенное время выбрали ислам в качестве религии.
«Говоря о том, почему в СМИ так часто поднимается вопрос о ношении хиджабов в стенах образовательных организаций следует указать, что, во-первых, это «жареная» тема для издания, она гарантирует множество просмотров, множество комментариев и, следовательно, успешную монетизацию СМИ в плане доходов от рекламы. Во-вторых, эта тема интересна мусульманским религиозным организациям, поскольку позволяет с тезиса о дискриминации верующих возобновить дискуссию о необходимости более активного участия религии в жизни общества. В-третьих, она привлекает всех кто хотел бы (невзирая на уровень подготовки и владения темой) высказаться по острому вопросу и тем самым постараться повысить собственную значимость, — политических публицистов, региональных элитариев, националистически настроенную интеллигенцию».
Всеволод Золотухин
Кандидат философских наук, доцент, академический руководитель образовательной программы «Философия и история религии» НИУ «Высшая школа экономики»
По результатам исследования, проведенного ВЦИОМ в 2012 году, 53% опрошенных выступают против ношения хиджаба в стенах образовательных организаций [1] .В исследовании 2017 года этот процент уменьшился — стало 47 %. (Это может быть связано с изменением методики, так как до 2017 ВЦИОМ проводил поквартирные face-to-face интервью, а после стал использовать метод телефонных опросов).
А что вы думаете по этому поводу? Ответьте здесь: https://forms.gle/yqqWnKq5S7b2LgGa7
В любом случае, ношение хиджаба в стенах образовательных учреждений остается фактором, раскалывающим российское общество. Почему так происходит, какие уже происходили конфликты на этой почве и какие способы разрешения проблемных ситуаций подобного рода существуют, мы рассмотрим во второй части нашего материала.
[1] https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/khidzhaby-uchebe-ne-pomekha
Автор: Татьяна Прокопенко
А что вы думаете по этому поводу? Ответьте здесь: https://forms.gle/yqqWnKq5S7b2LgGa7
В любом случае, ношение хиджаба в стенах образовательных учреждений остается фактором, раскалывающим российское общество. Почему так происходит, какие уже происходили конфликты на этой почве и какие способы разрешения проблемных ситуаций подобного рода существуют, мы рассмотрим во второй части нашего материала.
[1] https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/khidzhaby-uchebe-ne-pomekha
Автор: Татьяна Прокопенко
КОНТАКТЫ
МЕНЮ
129164, Москва, ул. Кибальчича д. 6, корпус 2
Телефон: +7 (495) 686-46-84
E-mail: secretary@center-profilaktika.ru
Телефон: +7 (495) 686-46-84
E-mail: secretary@center-profilaktika.ru
© 2022 Центр профилактики.рф
Этот веб-сайт использует файлы cookie. Файлы cookie запоминают вас, поэтому мы можем улучшить ваше взаимодействие с сайтом.